ОЗЕРЕЦКОВСКИЙ Петр Александрович (1889 – 1937) - православный церковнослужитель, священник, за веру невинно пострадавший в политических репрессиях, священномученик Российский XX века.
Канонизирован Юбилейным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 2000 года в чине священномученика.
Память священномученика Петра совершается 21 октября (н. ст.) и в день Собора новомучеников и исповедников Российских (7 февраля, если этот день совпадает с воскресным, а если не совпадает, то в ближайшее воскресенье после 7 февраля).
Пётр Александрович Озерецковский родился 10 июня 1889 года в селе Еганово Бронницкого уезда Московской губернии в семье псаломщика Александра Николаевича Озерецковского и его жены Марии Васильевны. Семейство Озерецковских было очень большим: кроме Петра, воспитывалось ещё четыре сына и четыре дочери. Несмотря на то, что жила семья небогато, Александр Николаевич и Мария Васильевна подняли всех детей и дали им образование. Старший брат Петра Василий, младший Павел и сестра Ольга стали учителями. Старшая сестра Клавдия была хорошей портнихой. Брат Дмитрий и сестра Анна – бухгалтерами, сестра Валентина – врачом, а брат Николай, обладавший красивым баритоном, – певцом Краснознаменного ансамбля песни и пляски имени Александрова и заслуженным артистом России. Пётр же выбрал своим жизненным путем служение Богу.
В 1903 году он окончил Донское Духовное училище (при Донском монастыре в Москве) и поступил в Московскую Духовную семинарию, по окончании которой (в 1909 году) три года, до рукоположения, работал учителем в церковно-приходской школе подмосковного городка Бронницы.
В Бронницах же Пётр познакомился со своей будущей женой Марией Андреевной (урожденной Величкиной), младшей из четырех детей протоиерея Бронницкого собора Андрея Ивановича Величкина и его супруги Глафиры Ивановны. В то время отец Петра, Александр Николаевич, служил псаломщиком в том же храме. Старший брат Марии Андреевны, Николай Андреевич Величкин, продолжил семейную династию священнослужителей. Окончив Московскую духовную академию со степенью кандидата, он служил в московской церкви Рождества Христова, что в Палашевском переулке, а позднее стал настоятелем храма Успения Пресвятой Богородицы в Вешняках. Умер о. Николай в 1935 году в сане протоиерея и был погребен на церковном кладбище.
Сама же Мария Андреевна окончила Филаретовское духовное училище в Москве и работала учителем русского языка в Бронницах. Там в 1911 году молодые и обвенчались. В том же году у Петра и Марии родился первенец – Николай. В 1912-м, после рукоположения Петра Александровича, отец Марии Андреевны купил и подарил дочери и зятю большой дом с мезонином в Новорождествено, на улице Базарной (дом № 9), как раз напротив церкви Рождества Иоанна Предтечи, где начал служить о. Петр. На закате дней и сам о. Андрей Величкин переехал к дочери в Новорождествено. Там же он провёл последние годы жизни и был похоронен у церкви.
По приезде в село Мария Андреевна около двух лет проработала учителем приходской школы, а после рождения в 1915 году дочери Веры оставила работу и полностью посвятила себя семье, которая пополнилась еще тремя детьми: Сергей родился в 1917-м, Ольга - в 1921-м, Валентин - в 1923 году.
Церковь и дом Озерецковских стояли на мысе крутого берега Москвы-реки, откуда открывался живописный вид: с одной стороны - река, с другой - озеро, которое питалось от ручья Бочаг. Каменная церковь была большой, двухэтажной, со строгим, но красивым убранством. Малиновый звон колоколов с высокой колокольни храма разносился по всему селу, а во время торжественных богослужений стены храма оглашали песнопения большого церковного хора. На второй этаж церкви вела широкая лестница, от нее отходила паперть. По большим праздникам там ставили плошки с горящей смолой. В 1930-х годах в церковной сторожке жила семья регента Сергея Рыбина. Его жена Агриппина Петровна была чудесной мастерицей. К Рождеству и Пасхе для украшения храма она непременно делала букеты искусственных цветов, обрамляя их душистыми еловыми и можжевеловыми ветками. Ольга Озерецковская вместе с дочерью регента Серафимой помогала ей. В памяти Ольги Петровны остались картины детства, когда в Вербную субботу люди выходили из храма с веточками вербы и зажжёнными свечами да так и шли домой, ладонью прикрывая свечу от ветра. Долго ещё на улице Миллионной, на другом берегу озера, мелькали огоньки, колеблясь от дуновения свежего весеннего ветра...
Очень торжественно, с крестным ходом и песнопениями, отмечали и престольный праздник храма – Иванов день. На службу приходили целыми семьями, нарядно одетые, а после шли на сельскую ярмарку, которая издревле славилась по всей округе... Конечно, после 1917 года от былого трехдневного ярмарочного размаха не осталось и следа, но и тот единственный день ярмарки, что сохранился в послереволюционные годы, сельчане ожидали с нетерпением.
Еще накануне Иванова дня на поляне у реки торговцы ставили палатки, привозили самые разнообразные товары, игрушки, сладости и даже мороженое в круглых вафлях с именем на каждой. В праздничный день кругом стоял веселый гомон, то тут, то там раздавались задорные трели свистулек-дудочек... Веселье продолжалось до позднего вечера, пока продавцы не разъезжались, возвращая жителей села к тяжелым трудовым будням. И только разноцветные фантики, которые на следующее утро собирали на поляне новосельские ребятишки, напоминали о недавнем празднике. Большую часть дня отец Петр был занят: служба в церкви, посещение прихожан, а до 1918 года и работа в местной церковно-приходской школе, бессменным заведующим и законоучителем которой он являлся с 1913 года. Приход храма был большим: кроме села Новорождествено, к нему относились село за Москвой-рекой Вертячево и село за лесом Заболотье. Настоятель храма Федор Трофимович Богословский был уже не молод, и часто посещать прихожан просто не мог – тяжело.
Всё свободное время отец Петр посвящал семье, хозяйству, уходу за скотиной и очень любил работать в огороде. В пойме реки сажали картофель и капусту, а у дома – ещё какие-нибудь овощи. Старшие дети, а потом и младшие во всем помогали отцу: ходили на сенокос, пасли корову, кололи дрова...
Мария Андреевна вместе с другими сельскими женщинами возила на продажу в Москву молоко.
Несмотря на все тяготы и невзгоды, которые принесли революция и коллективизация селу, а значит, и его священнику, семья жила дружно и счастливо, во всем поддерживая друг друга. О. Петр очень любил своих детей и радовался им. Мария Андреевна вспоминала, что, глядя в окно на то, как сыновья и дочери возвращаются из школы, отец Петр подзывал её и говорил: «Маня, посмотри, какие у нас с тобой ребята!» Прихожане относились к семье Озерецковских очень хорошо, ведь отец Петр наравне с сельчанами участвовал во всех работах и никогда не отказывал в помощи... Но ни прихожане, ни семья священника не знали тогда, какие тяжкие испытания уготованы им в самом ближайшем будущем.
Предвестником грядущей трагедии стал первый арест Петра Александровича. Зимней ночью 1934 -1935 года (к сожалению, точную дату установить не удалось) в дом к Озерецковским пришли несколько мужчин. Они разбудили домочадцев и велели всем собраться в одной комнате. Начался обыск. В то время обедневшей семье стало не по карману отапливать большой дом, поэтому зимой они жили в двух комнатах. Остальные были закрыты, а у дверей, ведущих в них, стояла кровать. Заподозрив, что там что-то спрятано, один из мужчин перелез через кровать, отпер двери и прошёл в пустующие комнаты. Вскоре он вернулся, неся на вытянутых руках скрипичный футляр. Но, к его разочарованию, в футляре оказалась лишь скрипка. Не найдя ничего предосудительного, незваные ночные визитёры тем не менее увели отца Петра в Раменское. Вернулся он только под вечер следующего дня, белый, как полотно. Но о том, что произошло с ним в Раменском, детям ничего не рассказал, не желая тревожить их. Лишь отвел Марию Андреевну на кухню и о чём-то говорил с ней. А уже на следующее утро о. Петр снова встречал прихожан в храме.
В 1936 году власти приняли решение о закрытии церкви Рождества Иоанна Предтечи. Узнав об этом, о. Петр вместе с председателем церковного совета Надеждой Кисловой отправились в столицу, чтобы отстоять родной храм. В Синоде им посоветовали написать ходатайство во ВЦИК. Так они и поступили. Но власти оказались непреклонны. 11 мая 1937 года о. Петру пришел ответ из ВЦИК: храм закрыть. Когда Петр Александрович увидел у храма бригаду, приехавшую выполнять постановление, он наказал домочадцам закрыть все окна, чтобы те не видели, как будет разграблена обитель, которой он отдал 25 лет своей жизни. А вот кирпичи от разрушенной церкви вывозили уже без него...
После закрытия храма Рождества Иоанна Предтечи отец Петр почти не бывал дома, посещая прихожан и по их просьбам совершая обряды, а также ходил служить в единоверческий храм Михаила Архангела села Михайлова Слобода, где прежде служил его дядя.
Но вскоре прихожане потеряли не только храм, но и священнослужителей. 4 сентября 1937 года около полуночи к Озерецковским пришли сотрудники НКВД с понятыми. Всех подняли, провели обыск. Как и в первый раз, ничего не нашли. «Собирайтесь!» – отчеканил старший в группе, и без каких-либо объяснений о. Петра увели. Испуганные и растерянные Мария Андреевна и дети, сбившись в кучку, провожали взглядом Петра Александровича, проходящего под окнами дома. Он уходил в неизвестность...
Наутро младшим детям – Ольге и Валентину – нужно было идти в Раменскую школу, за пять километров от села. Только-только начался учебный год. Но о каких уроках можно было думать после пережитого ночью? Брат с сестрой вышли во двор, сели на крыльцо и заплакали. К ним подошла мать и тихо сказала: «Не плачьте, папа пострадал за Бога!» Утерев слёзы, Оля и Валя отправились в Раменское.
По дороге ребята узнали от школьников-односельчан, что в ту же ночь были арестованы псаломщик Дмитрий Ильинский, староста церкви Надежда Кислова и активная защитница храма Ольга Евдокимова. Обычные гомон, шалости и веселая толкотня, которыми сопровождались походы в школу, в то сентябрьское утро были позабыты. Ребята шли молча, лишь изредка переговариваясь. Все были крайне встревожены, ведь подобного рода массовые аресты проводились здесь впервые, а о реальных масштабах кровавых репрессий того времени сельчане даже не догадывалась...
В тот же день Мария Андреевна собрала кое-какие вещи мужа и поехала в Раменское, чтобы просить о свидании с ним. Из тюрьмы о. Петр передал жене короткую записку: «Всех целую. Жив-здоров. Спасибо за присланное – бельё оставлю у себя, а то это на мне не очень чистое. Конфеты и хлеб послал обратно. В следующий раз принесите сахару, а конфет не надо. Много вообще не носите, а то испортится. Ваш Озерецковский».
После перевода о. Петра в Таганскую тюрьму Мария Андреевна вместе с женой Дмитрия Ильинского, которая тоже пыталась что-то узнать о своём муже, ездили в столицу, но безуспешно. Та записка стала последней весточкой от её супруга. Позже на Лубянке семье сообщили приговор, вынесенный отцу Петру: «Десять лет без права переписки». Осведомлённые в деле репрессий люди говорили, что такая формулировка может означать только одно: расстрел. И всё же Мария Андреевна и дети втайне надеялись, что Петра Александровича минует сия трагическая участь.
Вскоре и саму Марию Андреевну хотели отлучить от детей и отправить на трудовой фронт. Но медицинская комиссия города Раменское нашла у неё серьёзную болезнь сердца и признала нетрудоспособной. Только этот недуг помог ей вернуться к детям и хранить осиротевшую семью в годы тяжёлых испытаний.
Сразу после ареста Петра Александровича его старшего сына Николая, который к тому времени работал художником-оформителем в Москве, уволили с работы. Найти новое место сыну врага народа было невозможно. Николай вернулся в родное село и от пережитых бед тяжело заболел. Из-за радикулита он не мог даже подняться с постели. Мария Андреевна не отходила от сына, грела ему ноги через шерстяное покрывало теплым утюгом и выходила первенца. Оправившись после болезни, Николай, не привыкший сидеть без дела, организовал в селе театральную студию для молодёжи. Сельские ребята и девчонки с большим удовольствием поддержали его затею. Декорации мастерили сами, а костюмы брали напрокат в московских театрах. Ставили спектакли в Новорождествено, а после, погрузив нехитрый реквизит в колхозную телегу, гастролировали по окрестным селам, собирая немало зрителей. В качестве оплаты за ведение кружка колхоз выдавал Николаю немного овощей. Основным же «кормильцем» семьи в то время стал дом. Ещё до ареста о. Петра Озерецковские начали сдавать несколько комнат учителям, получая плату от сельсовета. Эти же деньги выручали их и после ареста главы семьи. Но и их не хватало на жизнь, даже несмотря на то, что двое из детей – Вера и Сергей – тогда уже уехали учиться в Москву. Сергей поступил в медицинский институт. У Веры только-только родилась дочка. Поэтому на семейном совете решили, что, пока Сергей будет учиться, 16-летняя Ольга пойдет работать, а после того, как брат получит диплом врача, сможет поступить в институт и она.
В подобной ситуации оказалась и семья Тамары, Ольгиной подруги, дочери арестованного Дмитрия Ильинского. Девушки оставили учёбу в школе и отправились в Раменское на полугодичные курсы по подготовке учителей. Через несколько дней к ним приехала ватага одноклассников. Они уговаривали подруг вернуться в школу, но девушки объяснили, что это невозможно. После окончания курсов, в июне 1938 года, Ольга получила место учительницы начальных классов в Новохаритоновской средней школе и одновременно начала учиться на заочном отделении Егорьевского педагогического училища. Каждые выходные Ольга, очень скучавшая по семье, бежала на поезд и возвращалась в родительский дом, а в понедельник утром снова уезжала. Казалось, жизнь понемногу начинает налаживаться. Но наступил 1941 год.
Начало войны застало Ольгу в Егорьевске, где она как раз сдавала экзамены. Сразу после вручения аттестатов все студенты были срочно отправлены по домам. Перед отъездом в Новое село Ольге приснился странный сон. Она увидела себя в родительском доме. Со второго этажа спускался отец, неся в руках большой чемодан, а впереди него шли братья: младший, Валентин, и старший, Николай... Вернувшись в село, она узнала, что оба брата были призваны в армию в первые дни войны. Встревоженная Ольга рассказала свой сон матери. Мария Андреевна, как могла, успокоила дочь, но тот сон оказался пророческим. Братья погибли практически в одно время и одной смертью: командир взвода лейтенант Валентин Озерецковский был ранен в голову во время налёта на эшелон и скончался в госпитале под Ленинградом 10 июля 1942-го. 16 августа того же года младший сержант Николай Озерецковский был убит под Калининым (ныне город Тверь) «пулей в голову и не произнёс ни одного звука»... С той войны вернулся лишь Сергей, призванный на фронт в 1941-м. Узнав несколько лет назад все факты из следственного дела о. Петра, Ольга Петровна поразилась и странным совпадением дат: она вышла замуж 21 октября 1944 года, не подозревая о том, что в этот день - 21 октября, но 1937 года о. Петр был расстрелян. А реабилитировали Петра Александровича 30 июня, в день рождения дочери. Правда, только в 1962 году.
В 1953 году вместе с другими домами жителей Нового села перенесли и дом Озерецковских. Но Марию Андреевну в него уже не пустили. «Дом не ваш, вы там проживали временно», – заявили местные чиновники. На беду, Мария Андреевна никак не могла найти купчую на дом. Но, в любом случае, бороться семье репрессированного против власти было бесполезно. Так Озерецковские потеряли последнее напоминание о том времени, когда они жили все вместе и были счастливы. Мария Андреевна получила 16-метровую комнатушку в коммуналке с двумя соседями, а в их семейном гнезде обосновался сельсовет. Мария Андреевна Озерецковская прожила в селе Новом до августа 1963 года, а потом сдала свою комнату и переехала в Кубинку к сыну Сергею, который после демобилизации должен был получить отдельную квартиру. Но пожить ей там было не суждено. Мария Андреевна умерла через месяц, 5 сентября 1963 года, на следующий день после очередной даты ареста о. Петра, так и не узнав о гибели мужа и его реабилитации.
ИЛЬИНСКИЙ Димитрий Иванович (1894 – 1938) - православный церковнослужитель, псаломщик, за веру невинно пострадавший в политических репрессиях, новомученик Российский XX века.
Определением Святейшего Патриарха и Священного Синода РПЦ от 20 апреля 2005 года мученик Димитрий включен в Собор новомучеников и исповедников Российских XX века.
Память мученика Димитрия совершается 17 февраля и в день Собора новомучеников и исповедников Российских (7 февраля, если этот день совпадает с воскресным, а если не совпадает, то в ближайшее воскресенье после 7 февраля).
Дмитрий Иванович родился в старинном селе Новорождествено в многодетной семье православного псаломщика храма Рождества Иоанна Предтечи Ивана Александровича Ильинского и его супруги Натальи, дочери священнослужителя Сергея Пушкинского, которые воспитали и вырастили четырёх сыновей и трёх дочерей.
Здесь Дмитрий окончил сельскую школу, а после поступил в Донское духовное училище, где проучился два года. Он участвовал в Первой мировой войне, затем начал служить заштатным псаломщиком в храме Рождества Иоанна Предтечи в родном селе и одновременно был певчим, так как обладал красивым басом.
В 1921 году Дмитрий Иванович женился на дочери крепкого русского хозяина, старосты села Новорождественно Ивана Ивановича Евсеева, девице Пелагее. При Советской власти она работала счетоводом на Московской железной дороге. У Ильинских родилось четверо детей.
Семья проживала в доме на берегу Москвы-реки, имела участок земли, двух коров, вела свое хозяйство. Пелагея Ивановна продавала в Москве молоко и выращенный урожай. Дмитрий Иванович, самостоятельный от рождения, не боялся никакой работы ни в доме, ни в огороде. Занимался воспитанием детей, после утренней службы в храме шёл в поле доить в стаде своих коров, на лодке привозил сено, которое заготавливал на берегах Москвы-реки, любил и хорошо играл в городки.
В 1931 году после смерти старшего брата Сергея, диакона храма Рождества Иоанна Предтечи, заштатный псаломщик Дмитрий был назначен псаломщиком этого же храма, в котором служил вплоть до своего ареста.
Годы «сплошной коллективизации» обернулись бедой для жителей села Новорождествено. Одни покинули село, не дожидаясь своей участи, других, самых работоспособных, стали раскулачивать и высылать. Повсеместно участились случаи арестов священнослужителей, и Дмитрий Иванович часто повторял, что и его тоже могут арестовать. Однажды, незадолго до своего ареста, когда псаломщик Дмитрий уходил из дома в соседнее село Раменское навестить сестру Татьяну, его младшая четырехлётняя дочь Фаина неожиданно для всех со слезами и криками впала в истерику: папа уйдет и больше не вернётся! Потребовалось много времени, чтобы её успокоить. И так было трижды, что потом стало семейным преданием Ильинских.
В 1937 году гонения на Русскую Православную Церковь усилились. 4 сентября был арестован весь церковный причт храма Рождества Иоанна Предтечи села Новорождествено: священник Петр Озерецковский, псаломщик Дмитрий Ильинский, председатель церковного совета Надежда Кислова, активная защитница церкви Ольга Евдокимова. Настоятеля храма, 77-летнего священника Феодора Богословского арестовали на следующий день, 5 сентября 1937 года.
Дмитрий Ильинский был арестован ночью в своем доме при жене и детях; тут же был произведён обыск, но компрометирующих материалов не нашли. А затем собрали всю семью прощаться с Дмитрием Ивановичем, прощаться навсегда... Был для него способ избежать мучений и смерти, когда ему предложили работу в сельсовете села Новорождествено. Но он от предложения отказался, не отрёкся от Христа и не перешёл в стан гонителей.
Трудно передать, что пришлось пережить и сколько претерпеть горя и насмешек его детям, не отрекшимся от отца после его ареста. В школе, где они учились, никто не хотел сидеть с ними за одной партой, на всю жизнь они запомнили недобрые, озлобленные взгляды некоторых своих односельчан.
Но больше всех выпало трудностей и испытаний их матери. Пелагея Ивановна после ареста мужа пыталась устроиться на работу, но везде получала отказ. Ей пришлось дома заниматься разбором бракованных ниток, добытых с фабрики «Красное Знамя», а затем для продажи плести из них авоськи. Только с началом Великой Отечественной войны она была принята на работу в артель «Колонецкий швейник» и шила на дому гимнастёрки, галифе, маскхалаты, бельё для красноармейцев, причем дети ей всегда помогали.
Псаломщик Дмитрий Ильинский был доставлен в Раменскую КПЗ, а затем переведён в Бутырскую тюрьму (г. Москва). Начались допросы. На следствии он не признал себя виновным и не согласился кого-либо оговорить.
17 октября 1937 года Тройка при УНКВД СССР по Московской области приговорила Дмитрия Ильинского к десяти годам лишения свободы без права переписки. Он умер в заключении 17 февраля 1938 года (пос. Выльиб Коми АССР). Реабилитирован 30 июня 1962 года.
ЕВДОКИМОВА Ольга Васильевна (1896 – 1938) - активная прихожанка православного храма, воспитанная в традициях благочестия. За веру невинно пострадавшая в политических репрессиях, новомученица Российская XX века.
Определением Святейшего Патриарха и Священного Синода РПЦ от 20 апреля 2005 года мученица Ольга включена в Собор новомучеников и исповедников Российских XX века.
Память мученицы Ольги совершается 10 февраля и в день Собора новомучеников и исповедников Российских (7 февраля, если этот день совпадает с воскресным, а если не совпадает, то в ближайшее воскресенье после 7 февраля).
Ольга Васильевна Евдокимова родилась в селе Новорождествено; её отец был лесником в имении помещика. Ольга с детства воспитывалась в традициях православного благочестия и, несмотря на то, что в стране начались и усиливались гонения на Русскую Православную Церковь, оставалась активной прихожанкой храма Рождества Иоанна Предтечи в родном селе. Ее искренняя и сердечная вера во Христа и безграничная преданность святой Церкви не могли долго в ней скрываться и были явлены миру в самый разгар безбожных гонений.
В октябре 1936 года Мособлисполком принял решение о закрытии церкви. В течение нескольких дней в ожидании комиссии, которая будет производить закрытие, около церкви собирались верующие, не желавшие лишаться главного в своей жизни – святого храма Божия. Они заявили: «Ключи мы не отдадим, церковь отделена от государства, и никто не имеет права её у нас взять».
Несмотря на протесты верующих, храм был закрыт, а 4 сентября 1937 года был арестован весь церковный причт, в том числе и Ольга Евдокимова:
– Дайте подробные показания о ваших связях с церковнослужителями прихода, – потребовал следователь от неё во время допроса.
– Моя связь с церковнослужителями выражалась на почве религиозных убеждений и церковных обрядов. Я активно посещала церковь, принимала к себе на квартиру священников и считаю церковнослужителей моими духовными наставниками, поэтому связь с ними до сих пор не порываю, – отвечала Ольга.
– Дайте подробные показания о ваших контрреволюционных выкриках в адрес представителей Советской власти в толпе церковников.
– Я говорила, что церковь не нужно давать закрывать, а нужно выбрать человека и послать с ходатайством в Москву, чтобы церковь оставили за нами. Кроме того, я говорила, что, вот, говорят – свобода, а тут опять нас притесняет, верующих, Советская власть. Ключи у церковной старосты Кисловой я не вырывала, а только сказала, что ключи здесь ни при чём.
– Кто внушил вам встать на путь открытой антисоветской агитации с призывом борьбы против Советской власти и решения Советского Правительства о закрытии церкви?
– Я сама сознательно встала на этот путь потому, что Советское Правительство неверно поступило, закрыв церковь.
Много дней продолжались допросы, на которых следователи требовали от Ольги дать показания об антисоветской деятельности священников села, церковной старосты и псаломщика. На все их требования подписать лжесвидетельства она ответила категорическим отказом.
17 октября 1937 года Тройка при УНКВД СССР по Московской области приговорила Ольгу Евдокимову к десяти годам заключения в исправителъно-трудовом лагере. Через полгода после ареста, 10 февраля 1938 года, находясь в заключении, Ольга Евдокимова скончалась и была погребена в неизвестной могиле.